Последние годы были весьма насыщены разнообразными событиями, привлекшими большое внимание граждан нашей республики. Это пандемия COVID-19 с ее трагическими последствиями, мероприятия по делимитации государственных границ, активная и зрелищная борьба правоохранительных органов с коррупцией и ряд других.
На этом фоне не особо замеченными оказались фундаментальные изменения правовых основ Кыргызстана в сфере противодействия терроризму и экстремистской деятельности. Дело в том, что за период последних двух с половиной лет в нашей стране были разработаны, приняты Жогорку Кенешем, подписаны Президентом КР и вступили в силу два новых закона Кыргызской Республики «О противодействии терроризму» (от 4 июля 2022 г. № 55) и «О противодействии экстремистской деятельности» (от 24 февраля 2023 г. №40).
Популярная рубрика АКИpress «Мнения читателей» обладает важным достоинством – ее авторы имеют возможность донести до граждан страны свое мнение по актуальным вопросам без посредников и оглядки на какие-либо авторитеты. Пользуясь ею, хотелось бы отметить, что два вышеуказанных закона, в смысле их практической значимости, являются настоящим правовым заслоном на пути экстремизма и терроризма для нашей республики, а следом кратко изложить свои аргументы к этому утверждению.
Предыдущие законы в этой сфере были приняты в 2005-2006 годах, поэтому инициатива руководства Министерства внутренних дел КР и Государственного комитета национальной безопасности КР по разработке новых законопроектов оказалась весьма своевременной. Для этой работы были привлечены сотрудники Антитеррористического центра ГКНБ и Службы по противодействию экстремизму и незаконной миграции МВД, обладающие глубокими знаниями и необходимым практическим опытом. С целью оказания консультативной помощи, при поддержке ПРООН, была сформирована группа экспертов, в составе которой выпала честь потрудиться и автору этого очерка.
Одной из интересных особенностей нашей республики является наличие в ней большого количества образованных людей, не принимающих на веру любое утверждение, от кого бы оно не исходило. Появление этого сообщества, вероятно, является побочным результатом их многолетних разочарований, связанных с очевидным расхождением между провозглашенными лозунгами и реальной жизнью. Если при ознакомлении с нижеследующими аргументами возникнут недоверие или сомнения, думается, они могут легко провести fact-checking (проверку фактов), обратившись к оригиналам – текстам указанных законов.
I. Приступая к делу, рабочая группа поставила перед собой довольно амбициозную цель: в текстах законопроектов должны были содержаться не только нормы правового характера как таковые, но и две своеобразные «дорожные карты» для выстраивания эффективных государственных систем противодействия терроризму и экстремистской деятельности в нашей стране. И эта задача выполнена.
Действительно, законами четко определены все субъекты противодействия этим угрозам – от главы государства и Кабинета Министров до органов местного самоуправления с точным законодательным закреплением их компетенций. Они содержат выверенное обозначение уполномоченных государственных органов, реализующих государственную политику и обеспечивающих взаимодействие государственных органов в этой сфере (ГКНБ – терроризм, МВД – экстремистская деятельность), а также весьма полное описание самих механизмов межведомственного взаимодействия и координации.
В качестве приводных ремней этих механизмов законами предусмотрена деятельность двух межведомственных комиссий, являющихся «коллегиальным консультативно-совещательным органом, который принимает решения по организации взаимодействия и совершенствованию деятельности государственных органов и органов местного самоуправления для эффективного противодействия» – соответственно терроризму и экстремистской деятельности.
Также законы предусматривают и описывают полный набор мер, принимаемых государством для предупреждения, выявления, пресечения террористической и экстремистской деятельности, устранения причин и условий, способствующих совершению данных деяний, а также минимизации и (или) ликвидации последствий терроризма.
При этом в них заложена правовая основа для оказания содействия государственным органам, осуществляющим противодействие терроризму и экстремистской деятельности, со стороны общественных и религиозных объединений, средств массовой информации, а также юридических и физических лиц. Без подобного содействия в деле, касающемся обеспечения безопасности граждан страны, очевидно, никак не обойтись.
Таким образом, пунктуальная и последовательная реализация положений этих законов всеми указанными их исполнителями, более чем уверен, неизбежно приведет к формированию эффективных систем противодействия терроризму и экстремистской деятельности в нашей республике.
II. Кыргызская Республика вступила в Организацию Объединенных Наций (ООН) в марте 1992 года, а также является членом других авторитетных интеграционных объединений. Как следствие, в двух законах закреплены базовые принципы противодействия терроризму и экстремистской деятельности, основанные на положениях ряда международных конвенций. К ним, к примеру, относятся:
— защита прав и свобод человека;
— верховенство права;
— недопустимость оправдания терроризма по соображениям политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного характера и политических уступок террористам;
— соразмерность мер по противодействию терроризму характеру и степени террористической угрозы;
— приоритет мер, направленных на предупреждение (профилактику) экстремистской деятельности;
— сотрудничество государства с общественными объединениями, религиозными, международными и иными организациями, а также физическими лицами в противодействии терроризму и экстремистской деятельности.
Следует также отметить, что современный правовой ландшафт нашей республики в этой сфере сформирован в полном соответствии с основополагающими документами ООН. К ним относятся Глобальная контртеррористическая стратегия ООН (2006 г.) и целый ряд международных конвенций, таких, например, как Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (1971), Конвенция о борьбе с захватом заложников (1979) и Конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (1997).
Схожий аспект имеет и положение Закона КР «О противодействии терроризму», относящее к преступлениям террористического характера также «совершение иных деяний, подпадающих под понятие террористических, в соответствии с международными договорами, вступившими в силу в соответствии с законодательством Кыргызской Республики».
Это положение реализуется в нашей стране всей совокупностью действующих нормативных правовых актов. К примеру, в соответствии с Международной конвенцией о борьбе с финансированием терроризма (1999 г.) ответственность за такое уголовное деяние предусмотрена в Уголовном кодексе КР (статья 253) в виде лишения свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества.
Следует отметить, что заложенные в этих законах правовые основы международного сотрудничества с практической точки зрения обеспечивают взаимодействие со специализированными органами Содружества Независимых Государств (СНГ) и Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) – Антитеррористическим центром СНГ и Региональной антитеррористической структурой (РАТС) ШОС, которые являются постоянно действующими органами, обеспечивающими координацию и взаимодействие компетентных органов государств-участников.
III. В проектах этих законов были успешно реализованы очень важные правозащитные аспекты. Этот результат был достигнут во многом благодаря экспертной поддержке докторов юридических наук Лейлы Сыдыковой и Назгуль Сулаймановой, имеющих солидный опыт участия в судебно-правовой реформе нашей республики.
При очевидной направленности этих законов на защиту прав и свобод человека, отвечающую коренным интересам любого цивилизованного общества, наши правозащитники и практикующие адвокаты, участвовавшие в обсуждении этих проектов, акцентировали внимание на другой, являющейся смежной, стороне дела – соблюдении прав лиц, привлекаемых в той или иной форме к ответственности за действия экстремистского характера. На эту тему в рабочую группу поступили также материалы ряда неправительственных организаций, таких как Фонд «Открытая позиция» и Правозащитный центр «Кылым шамы».
Эта коллизия нравственно-правового характера была также успешно разрешена в ходе интенсивных и плодотворных дискуссий. Данное утверждение справедливо по следующим основаниям. Во-первых, оба проекта будущих законов обсуждались открыто – с приглашением заинтересованных сторон. В частности, важную роль сыграли круглые столы, проведенные в городах Бишкек и Ош с главой Общественного фонда «Стратегические решения» Гульмирой Маматкеримовой в качестве их искусного модератора.
Во-вторых, опасения правозащитников не только были услышаны, но и учтены при разработке проектов. Вот один весьма показательный пример. Особую тревогу у них вызывало исходное определение экстремизма, охватывавшее экстремистскую идеологию и вытекающие из нее практические действия. Беспокойство заключалось в том, что, на их взгляд, понятие «идеология» может быть произвольно истолковано правоохранительными органами и использовано для преследования неугодных лиц и политических оппонентов действующей власти.
С учетом этой обеспокоенности имевшееся в начальном проекте определение «экстремизм», включавшее убеждения и действия людей, было исключено рабочей группой и заменено на определение «экстремистская деятельность», охватывающее только их конкретные деяния.
В-третьих, в этих законах действия, которые могут быть отнесены к терроризму и экстремистской деятельности и повлечь уголовную ответственность, напрямую «привязаны» к соответствующим статьям Уголовного кодекса КР. К примеру, акт терроризма (ст. 252), содействие террористической деятельности (ст. 254), публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (ст. 255), захват или удержание лица в качестве заложника в террористических целях (ст. 257), насильственный захват власти (ст. 326), сепаратистская деятельность (ст. 328), возбуждение расовой, этнической, национальной, религиозной или межрегиональной вражды (розни) (ст. 330) и другие. Такой подход, вполне очевидно, исключает возможность произвольной уголовно-правовой оценки действий человека в ходе расследования и привлечения его к ответственности.
Указанные примеры в их совокупности, думается, наглядно подтверждают особое внимание рабочей группы к правозащитным аспектам противодействия терроризму и экстремистской деятельности.
Пользуясь этой возможностью, хотелось бы коснуться еще одного вопроса. В последнее время повседневную жизнь тысяч школьников и студентов столицы потрясают сообщения о готовящихся взрывах, к счастью, оказывающихся ложными. Автор этого очерка не по наслышке знает, что это такое – будучи руководителем гражданской авиации республики, ему пришлось в «лихие 90-е» годы лично получить четыре угрозы угона и две угрозы взрыва самолета. Угрозы ложные, но требуют настоящих и немедленных действий по их парированию. Поэтому хотелось бы напомнить любителям таких бесчеловечных и подлых действий о том, что статья 259 Уголовного кодекса КР предусматривает наказание за заведомо ложное сообщение об акте терроризма в виде лишения свободы на срок до пяти лет.
IV. В указанных законах существенный акцент сделан на предупреждение и профилактику, то есть на разнообразный комплекс мер уполномоченных государственных органов и органов местного самоуправления по выявлению, изучению, устранению причин и условий, способствующих возникновению и распространению терроризма и экстремистской деятельности.
Это предполагает системную работу в обществе, особенно в молодежной среде, по разъяснению сущности и опасности терроризма, формированию правовой культуры, воспитанию толерантного мировоззрения, терпимого отношения ко всем людям вне зависимости от их национальности, религии, социального, имущественного положения и иных обстоятельств. В совокупности эти меры нацелены на формирование невосприимчивости и способности осознанно противостоять проявлениям терроризма и экстремизма.
Одной из мер предупредительного характера является объявление письменного предостережения, которое позволяет юридическому или физическому лицу устранить допущенные нарушения еще до наступления в их отношении серьезных правовых последствий. Закон «О противодействии экстремистской деятельности» с этой целью предусматривает следующую процедуру.
Если, к примеру, некое СМИ распространило экстремистские материалы или допустило публичное одобрение действий организаций, признанных судом экстремистскими, уполномоченный орган начинает доследственную проверку в отношении его должностных лиц.
Затем по результатам принятого решения объявляется письменное предостережение с указанием нарушений руководителю и (или) учредителю данного СМИ, которое может быть обжаловано в суд. Нарушения должны быть устранены незамедлительно, однако при наличии объективных причин может быть предоставлен дополнительный срок, но не более 10 дней со дня получения предостережения.
Если в установленный срок нарушения не устранены либо в течение года выявлены повторные подобные действия, дело о прекращении деятельности этого СМИ, по исковому заявлению прокуратуры, подлежит рассмотрению судом.
Разве перечисленные меры государства, с учетом особой опасности экстремизма для общества, не являются логичными и справедливыми?
V. Современный мир весь пронизан потоками информации, которая играет важную, порой драматическую, роль в жизни общества. Поэтому в этих законах особое внимание уделено деятельности средств массовой информации.
С одной стороны, это касается содействия СМИ противодействию терроризму и экстремистской деятельности, с другой – запрета на распространение экстремистских материалов, публичное оправдание терроризма или одобрение действий организаций, признанных судом экстремистскими (пример приведен выше), а также практических действий журналистов в этой деликатной сфере.
Так в законе «О противодействии терроризму» закреплен важный и глубокий по смыслу принцип: «Сотрудники средств массовой информации при освещении событий, связанных с актами терроризма и антитеррористической деятельностью, обязаны учитывать, что право свободно получать и распространять информацию не может реализовываться в ущерб праву людей на жизнь и безопасность».
Соблюдение этого принципа приобретает особую роль при проведении антитеррористической операции (АТО). Поэтому закон запрещает им: брать у террористов интервью по своей инициативе и предоставлять им эфирное время; самостоятельно брать на себя роль посредника; распространять информацию о заложниках, их родственниках и близких лицах, а также о сотрудниках государственных органов, участвующих в проведении антитеррористической операции и досудебном производстве.
Кстати, справедливым будет и упоминание о конструктивных шагах журналистского сообщества Кыргызстана в этом направлении. Именно они, при содействии руководителя онлайн-платформы Prevention Media Алмаза Исманова, внесли изменения и дополнения в статью 15 Этического кодекса журналистов КР об обязанности журналиста «руководствоваться законодательством КР по противодействию экстремистской и террористической деятельности», а также о том, что «при освещении теракта и контртеррористической операции журналист понимает, что спасение людей и право человека на жизнь первичны по отношению к любым другим правам и свободам».
Была также внесена практически ценная рекомендация «маркировать в материалах упоминание экстремистских и террористических организаций, чья деятельность в судебном порядке запрещена на территории Кыргызской Республики».
VI. В пресечении террористической деятельности особая роль принадлежит антитеррористической операции (АТО), в ходе которой в установленном законом порядке применяются физическая сила, специальные средства, вооружение, военная и боевая техника.
В современной истории имеется немало примеров, когда ошибки в планировании и организации таких операций оборачивались большими жертвами мирного населения, а также значительными материальными потерями.
Поэтому при разработке проекта закона «О противодействии терроризму» этому вопросу было уделено самое пристальное внимание. В результате были сформулированы положения, направленные на исключение возможности таких ошибок в действиях должностных лиц. Ниже изложены основные их них.
Во-первых, АТО «проводится для пресечения акта терроризма, если его пресечение иными силами или способами невозможно». Это положение ограничительного характера может иметь серьезные правовые последствия для лиц, принимающих решения.
Во-вторых, решение о проведении и отмене АТО, а также о назначении ее руководителя принимает председатель ГКНБ либо по его поручению — руководитель АТЦ ГКНБ. При этом председатель ГКНБ «уведомляет Президента КР, Председателя Кабинета Министров и при необходимости иных должностных лиц о введении уровня террористической опасности и проведении антитеррористической операции, а также о территории, в пределах которой она проводится». Важно отметить следующие обстоятельства: никто иной не имеет права на принятие такого решения; «руководитель АТО несет персональную ответственность за ее проведение; вмешательство в руководство антитеррористической операцией не допускается».
В-третьих, «с момента принятия решения о проведении АТО ее руководитель возглавляет оперативный штаб по управлению АТО и одновременно является начальником для всех военнослужащих, сотрудников и специалистов, привлекаемых к проведению антитеррористической операции». Именно он отдает боевой приказ по обезвреживанию террористов. Этот принцип единоначалия, как известно, является безусловным также при проведении всех боевых операций.
В-четвертых, руководитель АТО наделен правом запрашивать при необходимости дополнительные силы и средства. Именно по такому запросу решением начальника Генерального штаба Вооруженных Сил КР к проведению АТО привлекаются отдельные подразделения и воинские части Вооруженных Сил КР, которые на этот период переходят в подчинение руководителю АТО.
Наконец, в-пятых, «АТО считается оконченной, когда акт терроризма пресечен (прекращен) и ликвидирована угроза жизни, здоровью, имуществу и иным охраняемым законом интересам лиц, находящихся в зоне проведения антитеррористической операции». Решение об окончании антитеррористической операции принимает председатель ГКНБ.
Следует также отметить, что этим законом регулируется и ряд других сопутствующих аспектов: правовой режим в зоне проведения АТО; порядок ведения переговоров с террористами; правомерность причинения вреда в ходе операции; информирование общественности об акте терроризма; погребение лиц, смерть которых наступила в результате совершения ими акта терроризма; возмещение вреда, причиненного в результате акта терроризма, и реабилитация лиц, пострадавших в результате акта терроризма, а также правовая и социальная защита лиц, участвующих в противодействии терроризму.
В современных условиях, когда сохраняются, а порой и усиливаются угрозы терроризма и экстремистской деятельности, каждое государство обязано иметь свои эффективные системы противодействия. В Кыргызстане успешный шаг в этом направлении уже сделан – заложена надежная правовая база для их формирования.
Кубанычбек Орузбаев, экс-советник президента КР по национальной безопасности, генерал-майор авиации в отставке, кандидат технических наук
Источник: Акипресс